428. Николай Мартемьянович Чукмалдин
Русский труд №49 [5 декабря 1898 г.]
Московские письма.
Нечто о чае
Для противодействия народному пороку - пьянству, мы устраиваем народные «чайные». Бесспорно, это не коренное, радикальное лекарство, а только паллиатив, но и как таковой эти чайные н известной мере полезны и, казалось-бы, всякое содействие со стороны казны должно быть им оказываемо не только в смысле административных разрешений на осуществление подобных учреждений, но и в смысле удешевления самого чая, т. е. уменьшения непомерных пошлин на чай, как на продукт привозной, налагаемых. Да что говорить о чайных! Семейный чайный стол, в любой избе, есть тоже общественная «чайная», лишь меньшего размера и, если мы признаем, она приносит пользу, уменьшая пьянство, то должны-бы также всеми силами помогать, чтобы чай доходил к такой сень, как можно легче и дешевле. А между тем, сравнительно с богатой Европой и Америкой, у нас чай доходит к потребителю – народу, в 3-4 раза дороже, против цен европейских рынков в 7-8 раз дороже, против его стоимости на местах покупки. Мыслимое-ли дело после этого на местах вести с успехом борьбу против пьянства, продуктом столь высоко облагаемым и казной, и посредниками?
Цены потребителю колеблются у нас в пределах от 1 р. 40 к. до 3 р. за фунт байхового чая, а, стало быть, бедняку, потребляющему чай, нет цены дешевле 1 р. 40 к., если он может купить пакет в полфунта и тот-же сорт чая, поднимается ценою до 1 р. 92 к. за фунт, если потребитель покупает его в золотниковых помещениях. Пошлина в таможне, расходы и укупорка при развески чая в дробные помещения и установившаяся скидка для посредников, благодаря системе бандероли, - создали такую подавляющую лестницу накладных расходов, что чай купленный в Китае по 13 лан за пикуль*), или по 12 коп. за фунт (русский) превращается для потребителей в России за ту-же фунтовую единицу 1 р. 40 к., а для бедняка-рабочего, в более дробной развеске, даже в 1 р. 92 к.
*) Лан - 1 р. 30 к.; пикуль - 147 фунтов.
Не правда ли, читатель, вы удивлены этими цифрами и готовы выразить сомнение в самой возможности даже, такого ненормального порядка? А между тем, это так, и вот доказательства. На каждый фунт чая в золотниковых помещениях - казною, фирмою, развешивающею чай и посредниками, накладываются следующие суммы:
Пошлина 52½ к. золотом или кредитными 78¾
Pазвеска, укупорка и бандероль . . . . . . . 15
Скидка посредникам с цены напечатан-
на этикетах 25% . . . . . . . . . . . . . . . 48
ИТОГО . . . 1 р. 41¾ к.
Значит, за этими подавляющими статьями накладных расходов, остается его стоимость: с провозом, всеми другими мелкими расходами, провесом и пользою для продавца развесчика, лишь 50 к. на фунт. В виду этого, стоит ли тратить время на рассуждения о понижении тарифов на чай по железным дорогам, фрахтов на пароходах и страховых ставок? Допустим, что жел. дороги понизят тариф на 40 к. с пуда чая, - это выразится только на фунт одною копейкою; пусть пароходы понизят фрахт с 2½ фунтов стерлингов за тонну груза, на 2 фунта стерлингов, - это выразится 1/5 копейки; наконец страховые общества понизят премию с 3/5 до ½% - но это будет еще меньше предыдущей дроби и выразится в какой-нибудь 1/10 копейки. Стало быть, суть вопроса об удешевлении чая не в этих расходах, которые сами по себе, ничтожны, а в статьях приведенных мною выше. И если мы действительно желаем дать беднейшему классу России возможность пить удешевленный чай, то обратим внимание, прежде всего, на главное, и посмотрим, что нужно бы сделать по основным статьям, определяющим цену чая.
Во-первых, пошлина. Она установлена с веса чая без различия цены, которая в Китае колеблется от 10 до 80 лан за пикуль. Для чинов таможни подобная система проста до крайности, но на потребителя в России она, в процентном отношении к стоимости продукта, ложится в высшей степени неравномерно:
для чая в 10-15 лан за пикуль, пошлина, 700%
на высокий сорт чая ценою 70-80 лан
за пикуль . . . . . . . . . . . . . . . . . . 120%/
Я думаю, едва-ли можно возражать против того положения что налоги в форме прямых и или косвенных, должны уплачивать богатые классы больше, а бедные меньше и настолько меньше, насколько сам потребляемый продукт ниже и дешевле. В потреблении чая, а, стало быть, и в оплате пошлины - налога, бедный платить у нас, как раз наоборот, именно 700%, с цены в то время, как богатый только 120%. Уравнять этот налог, мне кажется, дело самой простой справедливости. Посему, если бы наложить пошлину на чай в 400% к его стоимости на рынках приобретения в Ханькоу, Кьюкиане, Коломбо и других местах, где есть наши консулы, предписав им удостоверять подлинность счетов русских комиссионеров, это был бы первый шаг к справедливому распределению косвенных налогов в виде пошлин. Несмотря на чудовищную цифру 400%, это дало-бы удешевление низкого сорта чая для народа-потребителя, по меньшей мере 25-30 к. на фунт, без всякой потери для казны, которая получить пошлины не меньше, чем получается теперь, но распределенной равномерно, что можно усмотреть из следующего подсчета:
Теперь. Казна получает со 100 ф. чая пошлины 78 р. 75 к.
Тогда. Казна получила-бы:
с 65 ф. чая низкого покупн. ц. 12 к. по 48 к. 33.20 к.
“ 15 “ “ средн. “ “ 20 “ “ 80 “ 12- “
“ 10 “ “ “ “ “ 30 “ “ 1.20 “ 12- “
“ 5 “ “ высокого “ “ 50 “ “ 2.- “ 10- “
“ 3 “ “ “ “ “ 60 “ “ 2.40 “ 7.20- “
“ 2 “ “ “ “ “ 80 “ “ 3.20 “ 6.40- “
Всего 80.80 к.
Мне скажут, что налагать пошлину не с веса чая, а в с его цены, есть дело трудное и сложное, что для торговцев, выписывающих чай из Китая и Цейлона, представится возможность злоупотребления верностью счетов и увеличится работа наших консулов, - но, право, эти трудности так ничтожны по сравнению с пользою, какую дешевый чай может принести беднейшему классу населения, что останавливаться перед ними нет основания. Американцы больше нашего знают цену времени и труду и тем не менее взимают пошлину за ввозимые товары в процентах к их стоимости. Мы сами, при введении бандероли, даже только во имя уничтожения контрабанды и подделки чая, иногда встречавшейся, преодолели гораздо большие затруднения, и бандерольная система, как система, действует исправно. Нужно ли теперь останавливаться пред гораздо меньшими трудностями, когда результат удешевления чая для беднейшего класса может принести ему большую экономию в расходах?
Во-вторых, скидка посредникам. Благодаря внедрению бандероли, эта скидка стала установившимся обычаем и гнетет теперь немилосердно потребителя. При установлении бандероли, оставлена была свобода - печатать рядом с нею любую цену чая. Чтобы заманить к себе посредника-торговца, все фирмы развешивающие чай, одна перед другою с каждым днем увеличивают скидку и дошли теперь до чудовищных размеров 25%, в прямой потребителя и единственно в пользу одних только посредников. Даже те большие фирны, которые претендуют на прежнее почетное название «оптовых фирм», печатают на этикетах цену, уверяя потребителя своей подписью и клеймом, что - де вот в этом пакете, насыпан чай, по качеству своему равный 1 р. 60 к., когда в действительности там находится чай не выше цены 1 р. 20 к.! Я не хочу употреблять резких выражений для характеристики таких действий, но всякий поймет, как некрасиво это уверение, не отвечающее реальным фактам и легко подыщет сам подобающее название. Но и это еще не все относительно фирм и лиц, имеющих развесочные отделения для чая. Они идут в этом направлении дальше и развешивают чай в золотниковые помещения, для самого беднейшего населения ценою в 1 р. 92 к. за фунт, хотя на самом деле, чай насыпан из смеси того-же сортировочного барабана, из которого рассыпан чай ценою в 1 р. 60 к. Ни одна фирма не рискует напечатать на обертке, что цена хотя за 2 зол. 4 к., т.-е. фунт 1 р. 92 к., но сам чай насыпан из смеси ценою в 1 р. 60 к. Фирма только и может заявить в свое отечество оправдание, что дробная развеска с работой укупорки и обандероления требует добавочных расходов, значительного провеса, а, следовательно, с большей суммы и большей скидки посредникам. Но это все очень слабая отговорка на серьезные обвинения.
Таким образом, пора и здесь всем убедиться, что практикующаяся скидка посредникам есть прямой ущерб для потребителя продукта и пора, хотя-бы даже принудительными мерами уничтожить это зло. Представим себе, что было бы издано положение, по которому всякий продавец чая, имеющий развесочное отделение, обязан был бы продавать его за наличные деньги не дешевле цен, напечатанных на этикете, а за срок кредита, особо налагать не меньше 6% годовых; что продавец-посредник волен продавать чай потребителю выше напечатанных цен, по его усмотрению. За нарушение этого, развесочные фирмы подвергались бы крупным пеням, прогрессивно увеличивающимся.
Что принесла бы практика при таком узаконении? Она сразу заставила бы развешивать чай в этикеты с иными, более низкими ценами, чем теперь и потребитель тотчас бы узнал, как много переплачивал он раньше посредникам, за их сравнительно пустые услуги. Вот, табличка цен, какие должны бы установиться, если бы была проведена указываемая мною мера, даже без изменения существующей пошлины (см. 14 cтp.).
Такие правила или нормировка, назовите как угодно, принесли бы потребителю удешевление чая, в среднем, даже на одни низкие сорта, около 25 к. на фунт *).
В-третьих, наконец, расходы по развеске в золотниковые помещения. Эта статья накладного расхода, вызванная большей частью дробною оклейкой бандероли, может быть сокращена на половину, если будет дозволено пакеты меньше 6 золотников, выпускать в продажу без казенной бандероли. Что в этом нет опасности в смысле контрабанды или подмеси суррогатов, я думаю, лучшею гарантией служит самая дробность чайных помещений.
Резюмируя подобную возможность удешевления в пошлине, и скидке для посредников только низких сортов чая, идущих к самому бедному классу населения, мне кажется, была бы легко достижима такая цена для потребителя:
а) Чай развешанный от фунта до 1/16, вместо существующей теперь цены 1 р. 40 к., - продавался бы по 90 коп. за фунт.
б) Чай в золотниковых помещениях, вместо существующей цены 1 руб. 92 коп. - продавался бы по 1 руб. 20 коп.
Я знаю хорошо, какою неприязнью будет встречено мое предложение со стороны посредников, а, может быть, и не посредников. Но для меня интерес беднейшего потребителя чая и достижимая правда, какою она мне представляется, - выше этих нареканий и я, не обинуясь, высказываю мое убеждение. Пусть его обсудят в печати и если другие предложат что-нибудь лучшее, я поспешу преклониться. До тех же пор я утверждаю, что изменение системы пошлины на чай и запрещение скидок посредникам, дало бы удешевление на низкие сорта чаев для потребителя народа в целых 50 к. на фунт, т. е. создало бы возможность продавать чай развешанный в фунты прямо потребителю, вместо 1 р. 40 к по 90 коп., а это бы равнялось экономии для беднейшего класса, по крайней мере в 20 миллионов рублей ежегодно.
Николай Чукмалдин.
Русский труд №50-51 [12 декабря 1898 г.]
Московские письма.
Нечто о чае. (Продолжение, См. №49.)
Отдаваясь мысли удешевления чая, как народного напитка, в большей или меньшей мере способствующего уменьшению пьянства, - о чем я подробно говорил в предыдущем письме, - я, к удивлению моему, встречаю циркулирующие слухи, что будто пошли на чай, - по Иркутской таможне, - будет повышена. Правда это или нет, - сказать трудно, но слухи настойчиво твердят, что пошлина повысится на целых два рубля прежних золотых, или три рубля современных, т. е. 7½ к. на фунт чая, и что будто пошлина будет введена не с будущего чайного сезона, а с 1 января 1899 г. Мотивами к повышению пошлины считаются - открытие Сибирской железной дороги до Иркутска и сокращение времени доставки чая в Москву на 2-3 месяца. Все это верно, и с этим нельзя не считаться. В настоящее время байховый чай, выписанный из Китая через Кяхту, обходится так называемым кяхтинским торговцам 7-8 коп. на фунт дешевле, разумея крайний доставочный пункт - Москву, главным образом, благодаря тому, что пошлина на чай в Иркутской таможне 48¾ к., а в таможнях по европейской границе 78¾ к. Большая часть разницы от пошлины уходит на провоз по Монголии и России, начиная с Калгана, Урги и Кяхты, питая в былые времена провозной платой ямщиков и пароходовладельцев, как в Западной Сибири, так и на Каме и Волге; теперь чай является одним из крупных грузов для Сибирской железной дороги и Байкальского пароходства. Разница в пошлине между Иркутской и европейскими таможнями была установлена именно в виду того, чтобы сибирское население, пользовалось заработками от провоза, имея чай несколько дешевле чая, провозимого морем чрез Одессу, и чтобы не прерывать векового традиционного торгового пути с Китаем - через Кяхту, поддерживаемого почти исключительно русскими торговыми фирмами, - единственными, которые вывозят ежегодно в Китай русские товары - плис, юфть, меха и проч. Список лиц, занимающихся чайною торговлей через Кяхту, как прежде, так и теперь, показывает нам, что там участвуют 95% русских людей и только 5% инородцев. Так, сведениям или Кяхты, за текущий год значится, что из 40 фирм, провозящих чай через Кяхту, 38 фирм русских.
Существующая разница в стоимости чая Китай-Москва, с провозом пошлиною чрез Одессу, против чая с провозом и пошлиною чрез Иркутск, в 7-8 коп. на фунт, делится пока между кяхтинскими фирмами и покупателями в Москве. Так одинакового достоинства чай, стоимостью чрез Одессу 1 р. 2 к. и стоимостью чрез Иркутск, при нормальных условиях перевозки, в 95 к., продается теперь в Москве фирмами, ведущими за заказы чая через Кяхту, по 1 р. 2 к., пользы 7 к., а для лиц, выписывающих чай через Одессу, становится трудною продажа даже с малой пользою. Для последних остается один базис-преимущество, это выжидание благоприятного момента, ибо чай может лежать в таможне без оплаты пошлины до 3-х лет, и они платят ее по мере продажи чая, чего другая, кяхтинская сторона не имеет. По всей линии следования чая от Кяхты до Москвы цена ему настолько-же дешевле, насколько меньше платится за провоз против прежнего способа передвижения. Таким образом, польза в 7-8 к. на фунт, повторяю, только при нормальных условиях транспорта является сильным стимулом для русских фирм, как принято говорить – «выписывать чай» по направлению через Кяхту. Это мы и видим на увеличении заказов чая в истекающем сезон. Казна теряет разницу пошлины, но та-же самая казна выигрывает на ценном грузе всего Сибирского железнодорожного пути, имеют заработки фрахта и провоза пароходовладельцы и возчики; имеют несколько удешевленный чай все потребители его и - что главнее всего - поддерживается и развивается вековая наша торговля с Китаем и Монголией по старому установившемуся пути, что для наших интересов на Дальнем Востоке и нужно, и полезно. Разница 7-8 к. на фунт чая в пользу кяхтинского пути, в Москве, делается уже только 4-5 к. в Петербурге и совсем исчезает для Варшавы, Кавказа и всего нашего Юга.
Прибавка пошлины в 2 р. на пуд чая (золотом), если она состоится, опять парализует чайную торговлю через Кяхту, как когда-то она была парализована на долгие годы подобной-же прибавкой пошлины. От повышения пошлины казна выиграет, увеличив ввоз чая чрез Одессу; Сибирская железная дорога и все другие виды транспорта по Сибири проиграют, а потребитель чая почувствует его вздорожание и пассивно ответит на это тем, что меньше будет пить его, не говоря уже о том, насколько повышение цен мало будет помогать уменьшению пьянства.
Мне кажется, что даже уравнение современных выгод - выигрыша времени транспортировки и удешевление провозов по Сибирскому железно-дорожному пути, против прежней траты времени и провозных цен - лучше и целесообразнее сделать на тарифе самой железной дороги: Иркутск-Москва-Петербург, чем повышать пошлину на чай в Иркутске, если только такой проект существует. Представим себе ставку тарифа за ящик чая, теперь Иркутск-Москва 10 р., а повышенною до 15 р. Казна не пошлиной, а тарифом выиграла бы 5 р на ящик Иркутск-Москва и в то же время оставила бы некоторую выгоду кяхтинским торговцам в 2-3 к. на фунт, против чая, провозимого через Одессу. Этим, во-первых, не пресекался бы сразу импульс выгоды кяхтинской торговли для фирм, выписывающих этим путем чай, а стало быть, упроченное дело шло бы полным ходом; в во-вторых, казна имела бы больший доход от провоза чал по Сибирской дороге, и косвенно дала бы возможность при таком тарифе уделять из этого груза западно-сибирскому и камско-волжскому пароходствам, не говоря уже о лишнем заработке Уральской железной дороги; в третьих, сам та тариф ложился бы равномерным расходом на ящик чая по всему пути, в зависимости от того, сколько верст быть он провозим железною дорогою, а потребитель не был бы отягощен всей величиною добавочной пошлины.
Казенная железная дорога, - ведь не частная дорога, обязанная давать акционерам, как можно больше дивидендов. Она есть и сеятель возможно большей пользы населению и регулятор в распределении товаров и продуктов. Для казенной дороги совсем не нужно гоняться за товарами I класса, когда есть столько грузов повседневного народного товара - хлеба, что дай Бог с ними справляться. Сибирская железная дорога как раз и завалена таким грузом - хлебом, которого не в состоянии перевозить, даже при полном ходе товарного движения. При повышении тарифа на чай, часть этого товара и перешла бы на речные пароходы Западной Сибири, камско-волжские и дала бы усиленный доход на всем протяжении Уральской железной дороги. Этим косвенно явилась бы также нужная поддержка пароходовладельцам Западной Сибири, претерпевающим в последние годы постоянные убытки. Для государства ведь не все равно, если одна промышленность развивается и богатеет, а другая промышленность падает и разоряется. Создавать промышленность трудно, разрушать ее легко - это старая истина, и, мне кажется, надобно прислушиваться к ее указаниям.
Если Россия - для Русских, или хотя бы преимущественно для Русских, то и тогда надобно оставить кое-что из этих преимуществ в пользу кяхтинской торговли чаем, потому что там фигурируют почти одни русские фирмы. Возьмите список фирме, провозящих в Россию товары по европейским таможням, и нас поразит преобладающее большинство нерусских фамилий. Я не слепой поклонник русского и признаю в иностранце преимущества, какие он имеет в знании и культуре, - но в промысле, торговле, где является борьба и конкуренция, должны быть одинаковые средства и оружие, которых во многих случаях у русского купца и не хватает. Для заказа чая в Китае я беру в каком-либо из банков аккредитив на Лондон, и он мне стоит единовременно 1%. Иностранец, для той же цели, берет его в Лондоне или Берлине за ½%. Мне деньги стоят при учете векселей 6%; иностранец русские же векселя учтет у себя дома за 3, много 4%, а если срок не больше 3 месяцев, то и за 2%. Дело ясное, что с такими неравными орудиями борьба и конкуренции иностранцы на московском рынке имеют больше шансов одерживать торговые победы.
Торговля чаем через Кяхту и Иркутск, несколько иное дело, чем торговля чрез любую европейскую таможню в России. Чай ввозимый через Кяхту, нельзя продать прежде, нежели не оплатишь его провоз по Китаю, Монголии и России, и пошлину в Иркутске. Отсрочка пошлины обставлена такими тяжелыми условиями залогов и подписок, что немногие ею могут пользоваться.
Видимое удешевление провоза по Сибирской железной дороге как-бы игнорирует нередко случающиеся, большие переплаты сухопутного провоза, считая среднюю скалу фрахтов, как-бы навсегда нормальною. Совсем не то бывает в действительности. Провозы от Калгана, Урги, от Кяхты до Иркутска повышаются порою очень сильно, против всякого расчета и ожидания. Случился падеж вьючного скота, оказалось мало корма - плата повышается; появилось большее количество чая против прежних лет – то же самое. Так, теперь провоз между Кяхтою и Иркутском, с обыкновенного уровня 2р. 50 к. за ящике, повысился до 4 р. 50 к., а на декабрь сделана цена 5 р. 50 к. и, говорят, дойдет до высоты 7 р. за ящик. Ведь это значить, что на одной дистанции неожиданная, нерассчитанная переплата провозов, упадет 4 копейками на фунт чая.
Высказав мои соображения по поводу смерти слухов о повышении пошлины на чай по Иркутской таможне, вообще - я вовсе не касаюсь частности, будто будет она введена с 1 января 1899 г. Если бы это случилось, то для всех лиц, случайно очистивших пошлиною чай до 1 января, создалась бы премия в 8-9 р., на ящике, что, кажется, прямо таки невероятным. Ведь это было бы что-то похожее на штраф, за то только, что русские чайные торговцы, поверили таможенному тарифу и за 10 месяцев раньше за заказали чай в Китае кяхтинским путем.
Николай Чукмалдин.
Русский труд №52 [23 декабря 1898 г.]
Московские письма.
Нечто о чае. (Окончание, См. №50-51.)
Большая публика столичных городов вся юго-западная Россия, за исключением нижнего Поволжья, очень мало знает о кирпичном чае. Образованные люди наивно думают, что это лишь напиток одних Татар, Киргизов, Калмыков и других инородцев. Сам кирпичный чай, в ее представлении, есть напиток, не похожий на байховый (рассыпной) чай и годится только для неприхотливого вкуса инородца.
Даже официальное издание Министерства Финансов «Торгово-Промышленная Россия» на 1899 г., утверждает, что (стр. 105) «потребителями кирпичного чая являются исключительно сибирские, калмыцкие и киргизские инородцы». Так ли это на самом деле, - большинство не интересуется узнать и продолжает думать, что потребитель кирпичного чая один только инородец. Обратимся для разеяснения этого вопроса к официальным данным ввоза чая в Россию. В 1897 году было ввезено:
байхового чая. . . . . . . . . . 56 милл. фунтов,
кирпичного. . . . . . . . . . . . 47 “ “
В России всех жителей 130 миллионов. Из них мусульман и инородцев 10 миллионов. Если большинство пьет байховый чай, то на долю каждого приходится меньше полуфунта, кирпичный чай, пьют только инородцы и мусульмане; разделив привоз его на их численность, выходит по 5 ф. на человека. Значить, инородцы и мусульмане как-бы потребляют и в 10 раз больше против остального русского населения.
Может ли это быть, как вы думаете, читатель? Я думаю, что не может. Тут, какая-то крупная ошибка в рубриках и видимое незнание современных потребностей значительной части русского народа.
Мы зачастую живем понятиями, которые верны были действительности лет 40-50 тому назад, а теперь давно стали анахронизмами. Верно, что было время, когда кирпичный чай пили только Татары и инородцы. Но с тех пор потребности русского народа выросли и изменились; сам кирпичный чай претерпел многие метаморфозы и сталь и иным продуктом, а мы продолжаем думать, что он все тот-же, как был пол столетия назад; что по потребляет его только инородец, и спокойно ставим чай кирпичный, по заведенному порядку, в рубрику инородческого потребления. И в этом мы глубоко заблуждаемся.
Кирпичный чай подразделяется на известные сорта, по качеству материала и способу приготовления, существенным образом один от другого отличающиеся. Этот чай имеет четыре главных типа:
Черный. В плитках темно-коричневого цвета, весом 2½-3 фунта, приготовленный из высевок и крошки байхового чая, под названием «хуасяна». Настой его одинаковый с байховым чаем, а вкусовое качество за зависит от подбора материала.
Обыкновенный. В плитках-кирпичах, весом около 4 ф. крупного, грубого чайного листа со стеблями, зеленоватого цвета и терпкий по вкусу. Потребители его только Калмыки и лишь частью наши мусульмане.
Плиточный. В плитках в виде шоколадных, весом в ¼ фунта, из более высокого, чем черный кирпичный чай, материала. Настой и вкус плиточного чая приближаются к байховому чаю розничной цены - 1 р. 60 к. за фунт.
Зеленый Пекинский. В плитках около 1½ фунтов, зеленоватого цвета, из более мелкого чайного листа, с отсутствием стеблей против кирпичного чая «обыкновенного».
Статистика приготовления кирпичного чая в Китае в течение года такая:
Кирпичный черный . . . . . . 311,389 ящиков
обыкновенный . . 38,156 “
плиточный . . . . 7,473 “
зеленый . . . . . 2,455 “
В былые времена, до 50-х годов текущего столетия, в Россию ввозился чай исключительно один «обыкновенный», редко «зеленый пекинский» и размещался преимущественно между казанскими Татарами и астраханскими инородцами. Очень мало и очень редко проникал в Россию чай кирпичный черный в мелких плитках, как прототип современного черного кирпичного чая. В шестидесятые года, русские комиссионные дома в Китае, предвидя большую будущность такого чая, по высокому качеству его материала (из остатков того же байхового чая), совершили реформу его выделки, устроив фабрики с паровыми или гидравлическими прессами, взамен ручных китайских способов прессования. Наше правительство, находя, что этот чай назначается для потребления низшего класса населения внутри Империи, установило на него умеренную пошлину в 2 р. 50 к. с пуда. И вот, с тех пор из года в год ввоз его в Россию усиливается и достигает, наконец, в 1897 году 40 миллионов фунтов. От потребителей Татар и инородцев потребление распространилось между Русскими по всей Сибири, на Урале и по левой стороне Волги от Казани до Астрахани. Причина распространения черного кирпичного чая кроется в том, что качество его совершенно одинаково с низкими сортами байхового чая, а в некоторых высоких сортах равняется даже средним байховым чаям, цена-же значительно дешевле. Сравнительная табличка цен, я думаю, дает лучшее понятие, чем какой угодно рассказ и описание.
В Нижегородской ярмарке нынешнего года цены оптом были такие:
Черный кирп. средний . 40 к. равный байховому в 1.40
“ “ высокий . 44 “ “ “ “ 1.60
Плиточный . . . . . . . . 90 “ “ “ “ 1.40-1.60
Дешевизна, достаточная для победы над предрассудком, будто кирпичный черный чай не может заменить чай байховый! И действительно, предрассудок побеждается всюду, где в бедный класс народа проникает плитка черного кирпичного. Я вполне уверен, что недалеко уже то время, когда народная масса всей России перейдет на преимущественное потребление этого чая.
Что же обуславливает такую дешевизну кирпичного чая, в сравнении с чаем рассыпным, когда в готовом виде цена ему в Китае, почти тождественна с низкими сортами байхового чая? Эту дешевизну обуславливают три главных статьи, из коих слагается его цена: пошлина, барыш посредников, развеска и укупорка. Вот, сравнительная табличка этих статей, для кирпичного и байхового чая, на весовую единицу - фунт, - при среднем качестве продукта:
Байховый Кирпичный.
1.40-1.60 45 к.
копейки.
Пошлина . . . . . . . . . . . . . . 48¾ 9 ¾
Польза посредников . . . . . . . 28-40 к. 2
Развеска, укупорка, бандероль 5 -
81¾-91¾ 11¾
Самый низкий сорт байхового чая на китайских рынках покупается по 8-12 лан за пикуль (8-12 к. за фунт), а самый высокий сорт «хуасяна» 8-10 лан за тот же пикуль. Прессование кирпичного чая составляет расход на фунт 1-1¼ копейки и равняется расходу на сортировку и укупорку байхового чая. Что такое «хуасян?» - Это высевка и крошки от байхового чая всех достоинств, мелкие разорванные листья чая, ценимые, смотря по качеству, от 5 до 10 лан за пикуль. Тот же «хуасян» составляет и толчёный байховый чай низких сортов, превращаемый в этот материал, когда его на рынке недостаточно и цены хуасяна повышаются.
Посторонний чайному делу человек, пожалуй, спросит, почему же чайные торговцы не знакомят потребителей в России с этим чаем и не рекламируют его, как рекламируют чай байховый? Ответ на это очень прост. На кирпичном чае, как то товаре открытом, нельзя печатать произвольных цен для потребителя и скидывать посредникам 20-25%; посредникам нельзя пользоваться неслыханным барышом, скрытым в цене, напечатанной на этикетах рядом с бандеролью. Вот, почему черный кирпичный чай и неудобен для посредников внутренней России. Чай идет, завоевывая себе дорогу, сам собою, только по настойчивому спросу потребителей, и посредники вынуждены удовлетворять ему, где он существует. Потребителя чая центральной и западной России, быть может, даже не слыхали об этом чае, а посему не могут предъявлять на него и требования. Но там, где он введен и принят, как например, в Сибири, Казани, Уфе, Самаре, по всему Уралу - там всякий бедный человек – инородец или Русский - постоянный потребитель черного кирпичного чая. Самый низкий сорт байхового чая (по качеству своему ниже хорошего сорта черного кирпичного), потребитель не может купить дешевле 1 р. 20 к. за фунт, а кирпичный чай высокого качества он покупает по 45-46 копеек. *).
Николай Чукмалдин.
*) Г. Чукмалдин был так любезен доставить в редакцию образцы кирпичного чая. Действительно, прессованный чай в 40 коп не уступает дешевому сорту в 1 р. 40 к. фунт, который почти исключительно пьют в деревнях. При нашей чая бедности замена этого чая кирпичным дала бы народу серьезную экономию, если, конечно, не поспешит прекратить это «злоупотребление» всевидящее око нашего финансового ведомства и не «уравняет» пошлину.
Ред.